Заранее прошу прощения за свою вольность - я изменила имя персонажу, гнушась предложенному. Я была готова согласиться с ним, как прочла посты своей предшественницы и, увы, не нашла в ней ни грамма той принцессы, которую увидела в этой роли я. Так же прошу прощения за пост, он написан не от лица данной героини. Я не сомневаюсь ни на йоту, что смогу написать живой и полноценный пост (да что там пост, целую книгу) за этого героя, поэтому не хотела писать что-то второпях из желания скорей попасть в игру. Однако, если вы засомневаетесь в обратном, я нисколько не буду противиться и смогу вас переубедить, написав-таки за нее что-нибудь.
о1. Имя. Eirlys Theirin - Эйрлис Тейрин.
Имя ее с валлийского, eirlys, обозначает «подснежник». Признаться, оно ей очень подходит - девочка так же чиста душой, так же тиха, но в то же время сильна, ведь подснежники пробиваются сквозь суровый холод на свет, не боясь возможных угроз и препятствий когда в земле совсем нет питательных веществ для полноценного роста.
о2. Возраст. 15 лет.
о3. Принадлежность. Принцесса Орландии.
о4. Описание персонажа.
Сказки, которые находятся там, за озерами множества миров, в том, где нет нимф, фавнов и где подернулись пылью дворцовые флаги, убранные в пыльные стеллажи подальше от пыли и скрежета грозного времени, помнят таких принцесс, как Эйрлис. Эти девушки были верой их народа, они всегда вели мир к светлому, чистому и ясному будущему, где нет междоусобиц и войн. Порой непосвященному читателю могло показаться, что таких принцесс не бывает, и автор, возможно, просто увлекся светом, забыв о тьме, ведь тьма есть в каждом. Но нет. В ней нет тьмы. В ней абсолютный свет.
Принцесса Орландии бесконечно добрая, чуткая и милая девушка. Она очень образованна, досконально знает и трепетно любит историю своего народа и историю Нарнии, страны, по силе любви в ее сердце уступающую лишь собственной. Эйрлис видит во всем мире только хорошее, и этот мир приводит ее в абсолютный восторг - кажется, она готова изумляться и восхищаться любой мелочи, самому незаметному и незначительному пустяку. Она ни о ком не может думать плохо, ей невыносима мысль о том, что кто-то может приносить вред другому намеренно, и всякий раз отказываться верить этому. Она абсолютна честна с собой и окружающими ее, ей чуждо притворство и жеманничество. Эйрлис храбра, способна на великие жертвы, и ни на секунду не пожалеет своей жизни ради свободы, чести и совести народа Орландии. Она нежно любит своего брата, принца Алистера, и, видимо, единственная во всем королевстве видит в нем задатки прекрасного правителя, отрицая все его безразличие и безалаберность. Принцесса по натуре очень скромна и всячески стремится перебороть свою робость. Она очень чуткий и вежливый собеседник, стремящийся сделать разговор наиболее комфортным для напарника, предугадывая его желания и ловя малейшие изменения в настроении и стремясь сгладить острые края. Она готова только отдавать, отдавать и отдавать себя всем и вся, не разбирая, кто достоин этого, а кто нет. И, кажется, свет в ней должен убывать, но он только сильней горит в ней с каждым днем ее взросления.
о5. Способности. Совершенна не расположена к магии. Из рядовых умений можно выделить несомненные умственные способности, достойное воспитание и умение располагать к себе людей.
Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. <...> — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.
Чуть было зашел последний ученик в холл, как с оставленной открытой настежь дубовой двери повеяло ветерком, кажущимся сейчас слишком промозглым для теплого сентябрьского вечера. Он быстро пробежался своими холодными, немного липкими пальцами по ровным воротничкам юных школят, потрепал взъерошенные переправой через озеро кудри на головах, придав им причудливую форму, одобрительно щелкнул кого-то по носу и, на прощание разметав по каменному полу изумрудный подол мантии профессора Макгонагалл, улетел прочь, не смея больше конкурировать с теплым дыханием замка. Хагрид кивнул профессору, а после повернулся к первокурсникам, добро улыбнулся им своими глазами-бусинками и, на прощание махнув огромной лапищей, тем самым невольно взволновав поток воздуха вокруг себя, неуклюже отступил на пару шагов, закрывая своей громадной фигурой дверной проем и тем самым отрезая ученикам всем пути к отступлению, а после повернулся и вышел, наглухо закрыв за собой дверь. Гермиона взглянула на профессора Макгонагалл, сначала испуганно, а после уже более уверенней, с любопытством, которое все же победило страх и смятение, и теперь она вглядывалась в каждую черточку ее острого лица, как будто пыталясь запомнить своего первого учителя в Хогвартсе на долгие годы вперед. От профессора веяло уютной, но резкой надежностью, уверенностью и чем-то еще, должно быть, книжными постулатами, старыми, важными и часто неприступными на вид, да чернилами, простоявшими долгое время, возможно, купленными про запас, а после неожиданно открытыми. Помнится, с таких же чернил и началось ее знакомство с волшебством. В Косом переулке в тот день было многолюдно, дети толпились возле кафе-мороженого и магазина «Все для Квиддича» перед прекрасной новенькой моделью скоростной метлы, должно быть, очень дорогой, блестели цветастые обертки сладостей, горели лица, ухали совы из волшебного зверинца, редко моргая своими лупоглазыми мудрыми глазами, а Гермиона вела своих родителей к концелярскому, восторженно выдыхая, что там перья, «мама, там перья, настоящие перья и чернилы, такие, как в сказках!», боже, боже. А после долго ходила по этому маленькому магазинчику, огибая круги вдоль выцветших витрин, водила пальцами по перьям, вдыхала аромат чистого пергамента, осторожно, словно по величайшей ценности в мире, водила пальцами по бумаге, вычерчивая неровную гладь материи, даже нюхала ее, живую, настоящую, потом открывала чернильницу, разглядывала ее, аккуратно доставала, словно сокровище, перо, макала несмело ее в чернильницу так, что когда что-то пыталась написать, выходили лишь царапины, а после, когда совсем осмелеет, макала основательно, ставила кляксы разных размеров на пергамент и долго разглядывала их, пыталась что-то писать, и не переживала, когда ничего не получилось. А после, вся перемазанная чернилами и с большими пакетами покупок сердечно благодарила улыбающегося продавца и бежала к поедающим мороженое родителям, с разбегу обнимала их и горячо говорила, не разбирая слов, как это чудесно, как прекрасно, как волшебно, и как она хочет попасть в школу. Профессор, и не взглянув в их сторону, повелительным жестом указала следовать за собой и, резко повернувшись на каблуках, пошла. Первокурсники торопливо засеменили за ней, быстро перебивая ногами, и Гермиона слышала свои шаги, такие же родные и уверенные, с напором, как и у всех людей, твердо стоящих на земле, на пятку, и сотню других, перекликающихся с ее, но вместе образующих что-то единое. Гермиона молчала, слегка перепуганная скоростью всех происходящих событий. Так всегда бывает, когда путь к какой-то определенной цели занимал долгое времени множество усилий, к концу этого тернистого пути сам результат пугает, то ли из-за неожиданного окончания борьбы, то ли из-за нежелания узнавать, стоило ли придавать стольких усилий, чтобы получить этот результат. Девочка методично указательными пальцами заправила волосы за уши, медленно убрала их с лица и словно от этих механических движений успокоилась, легкая морщинка на лбу размягчилась, и она чуть ослабила потугу, стягивающую ее плечи неестественно прямо.
Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.
Кто-то чихнул, должно быть, от волнения, послышался шорох новых мантий, они всегда как-то по-особенному шуршат, еще не протертые лишними движениями или сутолокой. Скоро они уже будут тяжелыми, на несколько грамм, более умеренными и спокойными, податливо ложащимися по контуру тела, а сейчас, пока еще совершенно не видевшие жизнь, смешно топорщатся, любознательно оглядывают это новый для них мир, отличный от многочисленных полок и темного подвала магазинчика. На лицах большинства читалось недоумение, что же они делают в этом маленьком зале, прочие же просто напряженно прислушивались к гулу голосов, доносящихся из соседнего зала, пытаясь разобрать хоть что-то или уловить радостное и взбудораженное настроение студентов, такое отличное от, кажется, всеобщего какого-то даже подавленного настроения. Напротив, казалось, первокурсники с каждой секундой нежданной остановки все больше пугались. Вновь взяла слово профессор Макгонагалл.
— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. <...> Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. <...> Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. <...> — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.
Ни в одной книге, взятой Гермионой для личного ознакомления с устройством замка, не было подробно рассмотрена процедура отбора. Она подразумевалась как сама собой разумеющаяся, и поэтому словно и не представляла никакого интереса для авторов подобных книг. Их больше интересовало количество комнат, которое разнилось порой в десятках у всевозможных изданий, разговаривающие картины и описание тех, кто на них изображен, их жизненного пути и того, чем он послужили на благо замку в различные временные отрезки магической истории. Но, не смотря на эту вопиющую безответственность, Гермиона была полностью уверенна в своих силах и была готова к любого рода испытаниям. Многие заклинания она выучила, во многих практиковалась, не опасаясь преследования правительства из-за указа, о том, что не являющие студентами, не отслеживаются в несанкционированном волшебстве; но все же в ее горле при словах профессора о «подготовке» подступил предательский комок. И, чтобы прогнать его, Гермиона тут же принялась вслух рассуждать, какие именно заклинания из изученных ею пригодятся на процедуре отбора. Говорила она быстро, каждое ее слово было четко, и хотя тихо, в воцарившейся после ухода профессора тишине ее речь была слышна всем; не сбиваясь, с каждым вспомненным заклинанием все более раззадориваясь и быстрее проговаривая заклинания и их свойства. Любому, кто слышал ее, было понятно, что она полностью уверена в себе и знает, что говорит — с такой чистой ясностью она рассказывала притихшему и совершенно потерянному с виду Невиллу о действиях заклятий и своих гипотезах о роде отбора. К комку в горле прибавились дрожащие коленки, и чем больше Гермиона ощущала эту дрожь, тем с большей страстью она говорила о своих знаниях и о том, что ничего не страшится. Некоторых она пугала; нескольким вселяла исключительно потерянность, как, например, Гарри Поттеру; в прочих вызывала откровенное недовольство и раздражение, как у Рона Уизли, скорчившего недовольную гримасу неподалеку от него; в других вызывала апатию — вспомнить разве что Невилла, трепетно прижимающего к себе зеленого путешественника. А Гермиона все говорила, словно и не замечая, какую бурю эмоций, в большинстве случаем негативных, она вызывает у окружающих.
(с) Цитаты взяты из книги «Гарри Поттер и философский камень», автор Дж. К. Ролинг, издательство Росмэн, 2001 год.
Eirlys Theirin доброго времени суток Нет возражений против смены имени, особенно добавления фамилии вашего старшего брата. Имя подобрано просто прекрасно - именно под стать характеру. Очень хотелось бы увидеть пост на тему: обычный будний день, светлый, теплый и хороший, но именно его выбрали воспитатели Алистера, чтобы вновь напомнить ему, кто он такой - принц, наследник престола и т.д., и т.п. Действия Эйрлис, ее мысли и чувства. Пост может быть не такой объемный (достаточно строк 20-30), как от Гермионы, но необходимо развернуть в нем именно ту принцессу, которую вы открыли нам. Удачи
Отправлено: 20.11.10 15:32. Заголовок: Artizar, доброго и в..
Artizar, доброго и вам дня и спасибо за внимание [взломанный сайт] Очень рада, что не возникло проблем с именем и благодарю вас за понимание и похвалу, я действительно стремилась не отходить от образа в этом плане. Насчет поста, так я сейчас, после тяжелейшего семинара по анатомии, не способна на его написание, тем более тема требует достаточного эмоционального напряжения, а не просто легкого настроения Эйрлис, так поэтому прошу вас дать мне на него время.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
