Отправлено: 26.01.11 21:35. Заголовок: Where Do We Draw the Line? [AR]

So why do we keep up this charade?
How do we tell apart
The time to leave from the time to wait?
What does tomorrow want from me?
What does it matter what I see
If it can't be my design
Tell me where do we draw the line...


1. Время
Может быть много, может быть мало, а может быть несколько лет назад.
2. Место
Замок Сарнатос
3. Описание
Ильмадрис Эльвангейл пришла наниматься на работу, но обстоятельства распорядились так, что девушке представилась «уникальная возможность» быть принимаемой самим Королем. Повелитель Теней и его огромный тёмный, пропитанный чёрной магией замок, уже давно не видели настоящего Света. И оказывается, что даже тысячелетние сердце Короля не может устоять перед настоящей Красотой.
4. Участники
Ilmadris Elvangale & King Barrett

 Отправлено: 27.01.11 03:06. Заголовок: - Ее еще называют ро..

цитата:

- Ее еще называют рождественской звездой, она освещает Вифлеем. Но сегодня она здесь. - Прекрасно. - Да, прекрасно. Это счастливая примета для хороших людей. Говорят, это подарок Господа

Базар кишмя кишил людьми, пожалуй даже, что как никогда ранее. Ильмадрис вышла туда не случайно - пребывание в этом мире требовало оплаты даже самых мелких мелочей, вроде похлебки в трактире, не говоря уже даже о ночлеге, но ей пока что повезло: женщина, работавшая у одного богатого человека на огороде, согласилась приютить ундину, если та будет помогать ей по домашнему хозяйству. Работа непыльная, есть место для ночлега - нетрудно догадаться, что она сразу же согласилась, попутно думая, как и где она могла бы устроиться, используя в первую очередь то, что у нее получалось. Если уж так случилось, что боги дали тебе какой - то определенный дар, то развивай его, трудись, не дай погибнуть в себе, а если ты еще и работаешь по этому профилю, то тогда грех просто даже жаловаться на жизнь. Но Ильмадрис пока что только и оставалось, что расписывать посуду своей хозяйки, да тосковать о родных стенах, где было куда как больше просторов для творчества. И однажды, поговорив с женщиной вечером по душам о наболевшем, да о понятном обеим - и та предложила Эльвангейл сходить на базар: нет - нет, да мелькнет в толпах - очередях упоминание, что вот там, там и там, а еще вот там требуются люди на те или же иные должности. А художника ноги кормят, и если дадут высшие силы шанс - значит у нее появится шанс реализовать себя здесь, на суше, да еще так, как она сама того хочет. Ундина поблагодарила милую и словоохотливую женщину, и вышла из дома - немного подышать свежим, солоновато - острым морским воздухом, а заодно разложить все свои мысли по невидимым полочкам, чтобы наутро уже встать со свежей головой, и не блуждать впотьмах, а уже сразу определиться, что, где, да как. В воду ей уже на сегодня не хотелось, и все же когда по босым ступням прокатывалась легкая, светящаяся лунным светом морская вода, она на секунду представила, как прямо в своем плаще ныряет воду, как рассекает руками толщи соленых мас, и весело смеется, пропуская впереди себя стайки рыбок, встречаясь с собратьями - сородичами и открывая перед собой новые краски такого родного и любимого мира. Но потом ее отрезвляет от собственных мыслей хлопок - вспышка где - то в глубинах деревни, ундина вздрагивает, и спешит обратно в дом, к теплу и свету.
А на следующий день, уже ближе к полудню, когда площадь базара вся заполнена людьми, Ильмадрис нет - нет да прислушивается к кривотолкам - слухам на площади, и краем уха слышит разговор двух солдат: мелькают обрывки фраз про "замок", "нужен художник" и "король Барретт", остальное же все заглушает шум толпы. Девушка взволнованно огляделась по сторонам, хотела подойти было чуть ближе, но чуть подумав, рассудила, что это может встретить скорее всего лишь негативно окрашенную реакцию. Во - первых, ее могли счесть шпионкой, во - вторых, одни только Боги ведают, как в Сарнатосе поступают со шпионами, и им подобными лицами, а значит нужно предварительно прощупать почву, перед тем, как на нее ступать. Поэтому лишь когда солдаты ушли, ундина позволила себе подойти к торговке рыбой, которая была ближе всех к обсуждающим таинственную проблему замка, и спросила ее, что она слышала. На ее счастье, пожилая женщина как раз искала себе аудиторию: - Да вот все никак не могут найти человека, который бы рискнул украсить черные стены этого замка, вот же какое дело. Абы кого Их Величества не допустят, ясное же дело, только кажется положение там уже бедственное, раз эти псы до базара дошли. Чтобы их черти взяли, они же мне всех клиентов своим появлением распугали! - торговка всплеснула руками, отошла куда - то, бормоча одной ей понятные бранные слова, а ундина уже во весь опор спешила к замку. В конце концов, зачем терять время, когда основное все уже ясно, а что говорить и кому станет понятно уже по приходу в этот оплот тьмы и непроглядных туманов. Эльвангейл мороз пробрал по коже: стены из плотного, неуютного камня, внутрь пробиваются наверное, лишь миллиграмы света - и наверное ровно столько, чтобы просто не задохнуться от его полного отсутствия. Как ни странно, но ее пропустили, смерив недоверчиво - презрительным взглядом, препроводив в один из залов, а затем оставили одну, скорее всего за тем, чтобы привести того человека, кто примет ее на эту должность. Обстановка вокруг угнетала и давила, тусклые и неприветливые стены наседали на психику и ломали ее, но вот текстура камня приглянулась ундине. Она осторожно погладила чуть шершавую поверхность, улыбнулась - на такой поверхности краска будет лежать просто идеально.
- Его Величество король Барретт, - раздалось от дверей, у нее внутри все похолодело от ужаса. Оставалось просить провидение с роком лишь об одном - если Король хочет убить ее, то пусть он сделает это быстро

 Отправлено: 27.01.11 14:58. Заголовок: Тысячи дней под одни..

Тысячи дней под одним небом. Тысячи дней на одной земле. Солнце пересекает поднебесье от одного конца мира к другому, оставляя кроваво-золотой след – и в сердцах и в душах. Миллионы закатов и рассветов. И всегда один и тот же, всюду прежний – неизменный, одинокий, оставленный. Поднять чёрные глаза и снова, с вершины своего чёрного остроконечного трона взглянуть на мир вокруг себя. В миллиардный раз снова сделать это. Во многом мир неизменен так же – вокруг него он остался таким же, как почти две тысячи лет назад. Мир людей, существ, магических или обычных – в миллиардный раз они смотрели в ответ в его чёрные глаза, смотрели с ненавистью, смотрели с неприятием. Они предавали его раньше, пытались убить тысячи раз – они делали это всегда, и будут продолжать. Их предки, они сами, их дети. Он видел их всех, и все они поступали одинаково. Для него их лица уже давно смешались в одно, которое было похоже на всех сразу. У него не было особенных черт, не было запоминающихся деталей. Оно было всем и ничем. Оно – мир вокруг него. Оно – дикий зверь, который выжидает момента, когда охотник опустит меч и, устав, ослабит цепь. Почти две тысячи лет он жил так. Изо дня в день – миллионы рассветов и закатов.
А он – охотник. Жестокий, беспощадный, неотступный. Он – Повелитель Теней, последний из рода Говорящих с Мраком. Его тени проникают в любые уголки мира, объемля собой всё, что существует. Тени есть всегда, даже с самым ярким источником света. Тени, чёрные пятна, что есть даже на солнце. Тени, окутывающий весь материальный мир, все до единой подчиняющиеся ему, запечатлённому Печатью Хелгарры. Погрузившись в тёмные отражения, он мог услышать всё, увидеть любой уголок своего Королевства. Но каждый раз, снова и снова погружаясь во Мрак, ему всё больше казалось, что он не сможет вернуться. Тени цеплялись за ноги, повисая на руках и пальцах. Они были полностью его, подчиняясь любой его мысли, верно следуя за желанием своего повелителя. И именно они тянули его вниз, постепенно погружая в свой мир – узников чёрного дракона.
Но сейчас он ещё был живым. Не всё внутри него было тьмой, сердце в груди ещё продолжало биться, а тени услужливо стелились под ногами, обретая плоть лишь тогда, когда желал он. И вокруг него, совсем рядом с ним, ещё было то, что никогда не пыталось предать его, навредить ему: то, что помнило о его жизни ещё больше, чем он сам, то, что вероятно, знало его лучше, чем кто-либо в его Королевстве. Земля под его ногами, солнце над его головой и море, окружающее его страну. Они были тем сокровенным, чему он мог доверять всегда, кто воспринимал его таким, каким он был. Они были до него, до всех этих людей и существ и останутся, когда всё с этого острова исчезнет навсегда. И как часто он думал, что только небо, земля и море будут помнить его, когда восстанут тени и Хелгарра одержит свою победу.
-- Мой Повелитель!
Он открыл свои чёрные глаза, поднимая голову. Вокруг него чёрно-красные каменные стены коронного зала и одинокие лучи дневного света, опасливо заглядывающие внутрь. Король Баррет восседал на троне, словно вырастающего из камней,
чёрными пиками тянущегося вверх, а подле него стояли его верные подданные.
-- Мой Повелитель, - повторил один из солдат, - Ваш приказ выполнен. Мы нашли художника. Камергер рассмотрит эту кандидатуру и представит Вашему Величеству отчёт.
Ещё несколько секунд Барретт молча смотрел в глаза солдату. Мысли всё ещё вертелись в его голове, как обычно вырисовывая лишь самые мрачные картины. Ведь Повелителю Теней не больше ничто не должно быть нужным.
-- Я сам приму художника, - его твёрдый холодный повелительный голос заставил солдат немедленно отступить от престола. Король поднялся на ноги, сходя вниз от своего трона и пересекая чёрный зал. Расступаясь перед ним, придворные маги склонили голову, не смея взглянуть на него.
Твёрдая поступь по гладким каменным плитам и тени, скользящие за ним по пятам. Никто не решался попадаться ему на глаза, напоминать о своём существовании. Те же, кому не удавалось уйти, в страхе склоняли головы, пряча глаза и лица. Каждый раз в его присутствии они чувствовали, что воздух вокруг становится слишком тяжёлым, чтобы его вдыхать.
Двери в один из приёмных залов распахнулись, и придверный объявил:
-- Его Величество Король Барретт.
Ещё три шага, двери захлопнутся позади и они вдвоём, наедине с кишащими в углах тенями и пробивающимся сквозь них солнечным светом. Высокая, статная, она стояла к нему спиной, по которой крупными волнами спадали сочно-каштановые волосы. Одной рукой она прикасалась к чёрным камням и ему были видны её хрупкие пальцы. Он замер, глядя на неё, куда-то исчезли все его прочие мысли, и тени замерли вдоль стен. Он знал, что сейчас она обернётся. И вдруг подумал, что у неё должны быть очень красивые глаза.

 Отправлено: 27.01.11 20:33. Заголовок: Господь не забудет т..

цитата:

Господь не забудет тебя

Черный - цвет мрака, смерти и отчаянья. Черный - цвет ночного неба, с редкими - редкими полосками белого, словно это млечный путь али души тех, кто смог присоединиться к чертогам Древних и теперь по ночам бороздит небесные просторы, наблюдая за спящим Орисом, чтобы к рассвету растаять в предрассветных облаках - солнце. Черный - цвет достоинства и строгости, внутренней сдержанности и чести. Черный - цвет абсолюта и цвет начала, потому что вначале не было ничего - только черная пустота, из которой творился окружающий мир. Черный - цвет замка Сарнатоса, и его стен, камня и пола. Только она уже знает, во что хочет превратить именно этот зал - Небесные чертоги зимой, когда воздух вокруг колкий - прозрачный, и холодом потрескивает, только не зло, а так красиво, что хочется оставаться на улице как можно дольше, и смотреть, смотреть вверх, чтобы не упустить из виду ни единой унции красоты. Вот белила например - первый инструмент для создания мороза и нежной свежести, вот золотая охра - чтобы создавать золотые штрихи морозного зимнего солнца, вот красный насыщенный - смешивать его с охрой и белилами, чтобы родился рассветный розовый, стрелы перистых облаков на голубом небе, крылья древних Богов - да мало ли для чего еще пригодится ей такой оттенок. Ильмадрис уже вся в работе, она представляет элементы того, из чего будет состоять конечный результат, но появление придворного и самого Короля бок о бок с ним путает все карты. Только вот образы будущего расписанного зала все еще держатся за подсознание, и поэтому она видит фигуру короля в ореоле света, рассветных стрел и мягких золотых стрел. Черную фигуру короля, окруженного аурой туманов и мрака, который во все глаза смотрел на нее. Не без дрожи и не без сомнений, ундина осторожно подошла к королю, после чего низко поклонилась: - Ваше Величество, позвольте вам представиться - Ильмадрис Эльвангейл, ундина из рода Эльвангейл. Она осторожно встала, все еще опасаясь смотреть королю прямо в глаза. Пусть девушка и была дворянских кровей, но что значит эта ее самая дворянская кровь з д е с ь? Сарнатос уже сам по себе был государством в государстве, со своим таким совершенно особенным укладом и распорядком, и со своими собственным законами. Поэтому стоит ли рассчитывать, что здесь будут принимать во внимание ее сословие - лучше уж не рассчитывать на Божьи Милости, и всего добиваться самостоятельно, тем более что это т а к в ее правилах. Поэтому ундина лишь расправила плечи, немного расслабилась, и едва заметно улыбнулась Его Величеству: - Я взяла на себя смелость, Ваше Величество, уже примерно представить себе, какие цвета лягут на стены конкретно этого зала. Знаете, что является неиссякаемым источником вдохновения почти для любого человека искусства? Природа, - она обвела пространство рукой, словно хотела этим самым таким легким и плавным движением сломать стены, и показать королю всю красоту окружающего его мира, - то, что всегда было в этом мире, даже когда например, меня, еще не было на этом свете. Море, небо и его краски, горы, леса и степи - все это ведь неиссякаемый источник радости и тепла, - всегда, когда ундина говорила о том, что ей любо и дорого, она заражалась своими идеями, загоралась ими, и часто заражала ими же окружающих. Но получится ли у нее показать королю на словах возможную будущую красоту этого зала, и заразить также его? - И именно этому залу хочется подарить краски морозного неба, когда ясно - ясно, и воздух морозно - свежий, от которого горло болит. Небо, кремо - золотые оттенки, и много света, - она перевела сияющий взгляд на короля - и ведь это только зимнее небо, а сколько еще чудес таит мир вокруг?
А ведь есть еще ее родная стихия - море. Море, которое порой ничуть не уступает суше по цветам, настроению и эмоциям, которые, бывает, часто захлестывают с головой. И сейчас, глядя на обычно такую мрачную и суровую фигуру Короля, ундина поняла, что теперь если и остался страх - то лишь как некий элемент самосохранения. Ведь Король - он тот же человек, который всего лишь живет бог знает сколько времени в атмосфере заточения своих же собственных мыслей, человеческой ненависти и злобы. Действительно, подумаешь, ерунда какая. Ерунда, от которой больно и страшно, потому что она ведь тоже боялась его, боится все еще сейчас, и не смеет предсказать, какой будет реакция повелителя на ее вольнодумство

 Отправлено: 17.02.11 18:02. Заголовок: Ещё чёрный это цвет ..

Ещё чёрный это цвет боли. Цвет души одинокого, печального человека, стоящего на краю мрака, уставшего от борьбы со своими демонами. Цвет сомнений и страхов, лишений и горя, сосредоточившихся в одном сердце, когда-то желавшего, но так и не узнавшего истинного Света. Чёрный – цвет земли перед глаза упавшего от бессилия человека, не могущего защитить собственную душу.
-- …Ильмадрис Эльвангейл…
На чёрном небе вспыхнут звёзды, и одна из них наверняка будет зваться так. Она пульсирует, мерцает, отражаясь на смольном небосклоне, и одинокий человек на земле поднимет голову и увидит её. Он переведёт дух, приглядится, на несколько мгновений забывая о тьме в своей душе. Она блеснёт ему ещё раз, он заметит, что всё небо над его головой переполняют звёзды. И в этом смольном мраке они живут, освещая его для таких людей, как он. Звёзды, и она, одна из них, обезоруживающе улыбнётся ему, а он заглянет в её большие выразительные глаза и вспомнит, что есть надежда. Где-то высоко над его головой, среди мерцающих звёзд.
Её длинные каштановые волосы, платье цвета утреннего поднебесья и неуверенная улыбка. Он не проронил ни слова, ответив приветственным лёгким поклоном головы, не отрывая от неё своих чёрных глаз. А она продолжает говорить – о своём искусстве, о свете и красках, что известны только звёздам.
-- Я взяла на себя смелость, Ваше Величество, уже примерно представить себе, какие цвета лягут на стены конкретно этого зала. Знаете, что является неиссякаемым источником вдохновения почти для любого человека искусства? Природа…
Её рука взметнулась вверх, проводя вдоль чёрных шершавых каменных стен, и ему показалось, что вслед за этим незатейливым движением, всё вокруг наполнил свет. Она говорила вдохновенно, словно уже воображая перед собой готовую работу, исполненный вариант. Говорила завораживающе, уверенно, заставляя поверить и представить. Говорила, не обращая внимания на тьму вокруг него и тени, забившиеся по углам. Он блеснул вокруг её пальцев, этот свет, и Король сделал шаг ближе к ней, неосознанно желая приблизится к ней – осязаемой мечте.
-- То, что всегда было в этом мире, даже когда например, меня, еще не было на этом свете. Море, небо и его краски, горы, леса и степи - все это ведь неиссякаемый источник радости и тепла…
На мгновение её слова утонули в его мыслях. На мгновение он закрыл свои чёрные глаза и увидел окрестности густого орисийского леса. Тяжёлые кроны могучих деревьев, столько ярких и сочных летом, рубиново-золотых осенью, слепяще-белых зимой и юных, пробуждённых весной. Земля под его ногами, что почти две тысячи лет назад всегда встречала его с распростёртыми родительскими объятьями, среди чьих просторов он прятался от давящей тьмы Сарнатоса. Словно родные, ближе всего на свете, места, где когда-то в мире и спокойствии отдыхала его душа, где он мог забыть обо всём и быть, пусть ненадолго, но счастливым. Его «неиссякаемые источники», что пропали где-то в глухой тьме прожитых им веков. Он слушал её, по-прежнему ничего не говоря, на самом деле не желая обрывать течение этих почти реальных минут. Пытаясь задержать, продлить ещё хоть на несколько секунд мерцание призрачной невозможной надежды.
-- И именно этому залу хочется подарить краски морозного неба, когда ясно - ясно, и воздух морозно - свежий, от которого горло болит. Небо, кремо - золотые оттенки, и много света. И ведь это только зимнее небо, а сколько еще чудес таит мир вокруг?
Она посмотрела на него, всё ещё в объятьях своей волшебной иллюзии. И теперь, казалось, чёрный мрачный зал действительно засветился её звёздными красками, и вот, на стене за её спиной он видит восход зимнего солнца, покрывающего землю плотным пологом света, скрывая с головой чёрный замок. А справа медленно плывут облака, что он так любил разглядывать тьму веков назад, лёжа на пушистой траве орисийского леса и представляя их небесными замками, где днём отдыхают ночные звёзды. И здесь, рядом с ним, похоже это одинокое небо над Алвиром, за которым раскинулось бесконечное море.
Море. То, далёкое, безбрежное море…
Он всё ещё смотрел в её глаза. Звезда мерцала на фоне смольного неба, а человек с земли всё никак не мог отвести от неё взгляда. Где-то далеко позади останутся боль, страх и печаль. Куда-то исчезнут в бессильном немом гневе полчища жестоких демонов и тьма замрёт, не смея противится истинному Свету. Далёкая невозможная надежда всё ещё так явна, так реальна, и так хочется поверить, что всё, что она, правда. Что даже он, человек, с чёрной душой, ещё может спастись.
-- Вы приняты, - проговорил он негромко. Его слова чёткие, ясные, но не повелительные. Они человеческие, его слова, - Пусть этот зал станет частью зимнего неба внутри земного замка. Но здесь ещё много залов.
Он позволил себе ещё несколько шагов ближе к ней. И теперь он был так близко, что стоило лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до мерцающей звезды. Он снова посмотрел на неё и не поднял руки к своей надежде. Король развернулся, проходя к противоположной стене зала, к двери, ведущей к следующему залу-близнецу. Весь в чёрном, словно смольное небо, он толкнул руками двери, распахивая их настежь, замирая в проёме.
-- Например, этот, - он повернулся к ней, - Он – зеркальное отражение уже увиденного вами. Но в нём не должно быть неба. Пусть поднебесье останется здесь.
Король снова развернулся, проходя в следующий, так же пустующий чёрный зал. Почти совсем без атрибутов хоть какой-то мебели, но с двумя огромными массивными портретами на противоположных стенах: Короля Кендретта и его жены, Королевы Йовейн. Он остановился посреди зала, бросил лишь пару безразличных взгляда на картины.
-- Здесь не будет неба, - он говорил всё так же негромко, почти сокровенно, - Здесь должно быть другое чудо этого мира.
В этот момент он обернулся к ней, не сумев отказать себе в желании снова увидеть её звёздные глаза. А потом сказал так, как не говорил уже очень-очень давно – словно попросил:
-- Я хочу увидеть здесь море.