where did I go wrong? Имя: Киран Вестер Возраст: 312 лет Принадлежность: полукровка, светлый колдун Сторона: Независимые Дополнительно: шпион Независимых в замке; слуга Барретта Гл.аккаунт: Арти Статус: игрок
Отправлено: 21.12.10 20:28. Заголовок: to us the world is different, as we are to the world [FF] - завершено
• место: лес поблизости Аркалета, сам город; • время: конец июля, поздний вечер; • участники: Eachradh Lleitach, Kieran Wester; • действие: речь пойдет о том, что же бывает, когда ты слишком мало думаешь и слишком много лезешь в душу человеку, пока не нащупаешь там лед. ! описанная политическая и государственная ситуация в первом постe не обязательно будет именно такой к концу июля. Возможно, тогда все будет по-другому. Не принимайте фантазию всерьез :)
where did I go wrong? Имя: Киран Вестер Возраст: 312 лет Принадлежность: полукровка, светлый колдун Сторона: Независимые Дополнительно: шпион Независимых в замке; слуга Барретта Гл.аккаунт: Арти Статус: игрок
Отправлено: 21.12.10 20:31. Заголовок: Время никого не ждал..
Время никого не ждало, так что, пожалуй, необходимо было проживать каждый его момент как можно с большей добросердечностью. Так, чтобы не приходилось ни о чем жалеть: ни о не содеянных, но таких желанных поступках, ни о своих грехах, за совершение которых ты готов биться об стенку. Ведь один промах, один неверный шаг — и ты на краю бездны, которая разверзлась между тобой и теми людьми, к которым ты отнесся небрежно, неблагоразумно подействовал, что-то не то сказал... Да и какая разница, что ты не так сделал, если после этого ничего не исправить. Никогда тебе не дадут иного шанса, кроме как если этот человек не обделен милосердием. Но зачем же сокрушаться, если ты заранее знал, что тебе не нужны эти отношения, их можно бросить в камин, знал, что в этом огне им не выстоять, знал, что они исчезнут. Понимая, что ты все потеряешь, но разве это не то, чего ты так сильно добивался? Ты напоролся на стену, за которой — и ты все знал! - лежали сокровища приятельства, дружбы, любви... Причины всех тех деяний, за которые безнадежно хотелось уничтожить как себя, связавшегося с этим человеком, так и его. Заставить его страдать, как он заставлял страдать многих. Но ты слишком мало думаешь, ты просто протянул руку к желаемой игрушке, а потом бросил ее и растоптал. И теперь ты должен быть счастлив, ведь поломанная игрушка тебе не нужна, вот, ты избавился от мусора! Не так ли?
Смеркалось. Постепенно наступал вечер; месяц окрасился багрянцем, но ненадолго: вскоре и зашло солнце. Можно было уже потерять счет времени, и правда - сколько часов Киран стирал одежду короля, а затем ее раскладывал для просушки подле окон, он давным-давно не знал. После этого занятия пришлось протереть еще и пыль на пару с Эстер, но пожилая служанка очень скоро почувствовала себя нехорошо, и волшебник отпустил ее спать. Женщина лишь благодарно кивнула, и, вытирая пот со лба, ушла, а Вестер остался — в целом, остались только камин и полки в шкафу, правда, заполненные различными вещами короля. В любом случае, это было не так уж и плохо. Он справится очень быстро; и только когда небо окончательно потемнело, и лишь благодаря нескольким свечам и яркому лунному свету освещалась комната, Киран освободился от работы. Интересно, где же находится король? Наверное, Дарлин узнает и с помощью нее они смогут донести до Независимых, возможно, какие-либо новости. Военные действия стали уже совсем невыносимыми: жертв Киран пересчитать не мог, в лагере его и Норы таланты требовались невероятно часто, да еще и работа в замке... Вестер, к сожалению, не знал слова, способного описать его состояние в эти дни. Устал? Как минимум. И в самом деле, почему они не могут переместиться в лагерь и завершить этот вздор, которого колдун совсе-ем не заслуживал, вздор, связанный с мозолями на пальцах, насморком от жуткой, всепроникающей пыли, да и, плюс ко всему, этими дворянами, не желающими обращаться со слугами как с людьми! Как будто он обезьяна какая-то... Оказавшись в замке и, к тому же, на службе не у принца, как ожидалось, а у короля, Киран смог осознать, против какого зла сражаются Независимые. За веру во что положили сотни людей головы на плаху, за что они лежали в темных улицах неопознанными и не найденными. И это было только начало этой безумной, бессмысленной битвы! Кто знает, что будет с эрой Айдана? Почему никто не наслаждается тем, что имеет? Предположим, принц будет добрым королем, справедливым и мудрым. О! совсем как этот Каспиан из пришельцев. Но разве будет людям счастье с добрым правителем после смертей их близких? Разве не будут они винить его в этом идиотизме? Но Киран принял ту сторону, которую посчитал более выгодной для него и сестры — пожинай плоды, мальчишка. Сделав все, Киран наконец-то покинул эти злосчастные покои королевской четы. Он стремительно направился к себе в комнату, уже изнемогая от боли в ногах и голове. Сестра справится и без него, если она и сама не спит. Тогда Вестеру, судя по всему, придется направиться искать Барретта. Его предупреждал Дэмиан, да хранят его душу боги, что придется несладко, ибо, вступив в Сопротивление, на первое место становятся обязанности, а потом уже только и они сами. Разве что Киран ставил на первое место все-таки себя, потом сестру и затем только службу, которую оставить сейчас, он, увы, не мог. Однако, сестра оказалась спящей в своей кровати в комнате. Значит, и Лорелей где-то отсутствует — где-то там, куда брать слуг с собой не желает. Киран лишь хмыкнул и принял решение не будить сестру. Но как же эта мягкая постель, эта подушка?.. Нет, конечно, кровать не была на двадцати перинах, и подушка была не пуховой, но какая разница? Сейчас и пол был бы замечательным местом для дрём. Колдун отправился к шкафчику, достал якобы духи сестры и быстро выпил их. Тут же к сердцу прилила энергия — ура, слава богам, теперь он может хоть несколько дней бегать за Барреттом и Лорелей и практически не устать. Зато потом придется проспать не меньше недели. Ну и ладно, эту проблему он уж как-нибудь решит. Выйдя из своей комнаты, юноша отправился на поиски семейства. Их не было и в тронном зале, и на балконе, с которого было видно все королевство... Но когда он обежал весь дворец, Киран их не нашел. Чертова Лорелей, у нее всегда хватает фантазии на самые извращенные места для своих планов! Юноша проходил мимо покоев каких-то знатных людей, когда заметил, как король и королева идут по коридору. Неспешно и что-то обсуждая. Волшебник ничего не мог услышать, но увидел, что колдуны свернули в сторону ряда своих комнат. Вот и чудно. Тут же Киран и размечтался, что он вновь вернется в кроватку и сможет заклинанием снять с себя действие зелья и наконец-то сладко поспать положенные семь часов. Но, к несчастью, мечты имеют свойство не сбываться, и – наглядный пример, - из одной двери вышла леди Ллейтах, одетая в плащ и без сопровождения. Она мрачно и немного удивленно посмотрела туда, куда не так давно завернули узурпаторы. После этого лумрен почти что побежала по коридору, как будто бы торопилась. Ее каблучки слегка стучали, и Киран бы на ее месте давно бы проклял эту обувь, когда как он сам следовал за ней почти бесшумно. Эхрад недолго шла по замку, а затем и городу: очевидно, она ходила тут уже не раз и знала короткие пути. Вестер бы никогда не нашел такие дороги, которые были намного быстрее, чем те, которые он выискал сам. И после этого в нем окончательно пробудилось любопытство. Женщина спотыкалась в лесу и у Кирана возникало нестерпимое желание поддержать ее за руку и помощь ей переступить через кочки: такой она была хрупкой и нежной всегда, хотя сейчас ее злобный, рассерженный взгляд свидетельствовал о том, что ангела вовсе нет в этом теле. И какого черта его там нет? Киран слишком увлекся преследованием, что под его ногой хрустнула ветка. Хрустнула громко, сочно, с наслаждением выдавая его присутствие. Едва он успел скрыться за тонким деревом, которое, может быть, его и не скрыло, как Эхрад обернулась. Это он успел заметить. Раз, два, три, - считал каждый стук сердца Киран, почти не дыша.
Она вышла из комнаты, точно рассчитав время. Она тихо скользнула возле стены, как блик света, колеблющийся от горящего факела, заглядывая в следующий коридор и проверяя свои предположения, что королевская чета отправилась в свои покои. Эхрад была так занята местонахождением Лорелей и Барретом, что лишь ее тень заметила неподалеку прячущегося слугу. Жаль, все-таки, что наши тени не способны нас предупредить об опасности. Они эгоистично наблюдают с земли за происходящим, они видят и молчат, бесшумно стелясь возле ног хозяина. И тень Ллейтах была такой же: видящий, но молчащей. Когда Эхра целенаправленно шла по коридору, тень волочилась за ней, а за тенью слуга. Девушка остановилась почти перед дверьми, открывающими тропу в лес, она повернулась и сомкнула свои пальцы на древке факела, вытаскивая его из подставки. Свежий воздух никак не подействовал на состояние темноволосой. Ни придал трезвости мыслям, ни освежил, ни улучшил самочувствие. Напротив, ее раздражал эти резкие порывы ветра. Эхрад накинула на голову капюшон, но волосы, выбившись, все равно потакали капризам ветра. Но не пламя... Оно было идеально ровным, как тогда, в коридоре. Словно время повернулось вспять, и огонь застрял именно в том прошлом, когда его покой ничто не тревожило. Знаете, еще жаль, что мы не можем быть похожими на эту стихию, которую легко подчиняют. Тысячи, тысячи лет назад научились, и мастерство людей возросло настолько, что сейчас Эхрад силой мысли возвращает пламя в вакуум прошлого. Жаль, что мы не научились себя сажать в вакуум, переставать чувствовать, не тревожиться. Эхра брела вглубь леса, зная полностью дорогу, так как не единожды уже по ней проходила. Но сегодня особый день. Сегодня она даже спотыкалась о знакомые корни, настолько была... нет, точно не взволнованна. Скорее одержима. Да, одержима идеей: быстрее, больнее. Причинить больше страданий, чем может выдержать хрупкое старческое сердце мага. Что со мною не так? - сотни раз спрашивала себя Эхрад. - Кто я? И никто не мог ей ответить на этот вопрос, а он ее мучил. Лорд пытался, да тщетно: ни у кого не получилось бы лучше родной матери, отца. Эхра не сможет почувствовать поддержку старшей сестры, ощутить на себе теплоту объятий мамы, защищенность благодаря отцу. Я не такая, я не_нормальная, - терзала себя в детстве Ллейтах. Оставшись совершенно одна в мире, она нашла себе единственную опору, единственную цель в жизни: месть. Ненависть стала ей прекрасной заменой любви. И в то время, как обычные дети получали ласку и заботу, сирота понимала лишь холод и одиночество. Ей пытались заменить родителей, но Эхрад не сломалась. Гордись мною, мамочка. Она выстояла против своры лживых предателей. Она оказалась сильнее их духом, и никому не удалось сломить ее. Ее не обманешь, она не купится на фальшивые улыбки и радостные речи. Ненависть - амулет против жалости. Брюнетка хваталась свободной рукою за стволы деревьев, цеплялась за ветки (на этот час она была крайне неловкой), но шла. Твердая, уверенная, без маски... Губы ее были напряжены, плотно сжаты. Каждая мышца натянута. И глаза. Глаза - зеркало души, и в эту ночь Эхрад приоткрыла занавески. Ей приходилось считать себя фриком... рядом с детьми магов, рядом с полукровками, рядом с людьми. Она была змеей. И свой яд она пускала в себя. Ей приходилось ради сохранения собственной жизни. ей приходилось также себя кусать, чтобы не сойти с ума. Чтобы знать и напоминать себе, ЗАЧЕМ она всё это делает и терпит. Она... Демоница. И Демон смогла внушить людям сущность ангела, она просто впихнула ее, вдолбила в их умы, и теперь пожинает священные плоды чужой непоколебимой веры. Это все того стоило. Это все требовалось. Вдруг позади послышался треск ломающейся ветки, Эхра медленно обернулась. Ее грудь сжал комок страха: что, если это какой-то зверь? Или еще хуже - человек, преследовавший ее от самого замка. Но никого не было. Ветер шевелил листву, а деревья уходили ветвями вверх, и создавалось впечатление, что они держат на себе целое небо. Подождав какое-то время, подданная короля двинулась дальше. Всю остальную дорогу ей не мерещились скрежеты и трески. Ллейтах замедлила шаг, подходя к хижине отшельника. На губах появился ощутимый привкус приятной горечи. Это вкус победы. Ликования. Мести. Это ярость гнала кровь по венам, не страх и не адреналин. Злость наполняла каждую клеточку Эхры, и ей это нравилось. И с каждым шагом, который она делала с особым удовольствием и торжественностью, гнев возрастал в ней. Ощущение отчаявшейся злобы, ищущей выход наружу. Эхрад поднесла факел к груди, вытянув руку вперед. Пальцы девушки взмыли вверх, а за ними, как ткань, привязанная за невидимые ниточки, заспешили языки пламени. Лумрен резко "выбрасывает" руку вперед, будто желая отогнать от себя бесов 9или ангелов сострадания), и огонь неумолимо мчится к старому дому. И жилье мага мгновенно возгорается, факел гаснет, яркий свет озаряет все вокруг. Зрелище было поистине удивительным: как невозможный восход солнца посреди ночи, так объятое пожаром здание рушилось и осветляло всю лесную поляну, уничтожая мглу. Эхрад любовалась. Она чуть наклонила голову, подбородком вниз, глядя на картину исподлобья и ухмыляясь. Ухмыляясь всеразрушающей силе огня. Своей силе. Хватка ослабевает, древко выскальзывает из руки, и факел почти бесшумно падает на землю. Ллейтах этого ожидала, что дверь откроется и выбежит к ней сам старец, который угрожал еще очень долгое время, что раскроет или убьет надменную двуликую. Что ж, она трепетно взрастила в себе плод возмездия, и в теплую летнюю ночь, когда небесные звезды становятся безучастными свидетелями, Эхрад заставит отшельника заплатить за свои слова. Седовласый упал на холодную землю и принялся валяться, кататься по почве в жалкой попытке потушить огонь. Девушка хмыкнула, подошла к нему ближе и, взмахнув рукой, остановила пламя. Правильнее будет сказать - остановила, как можно остановить стрелку на циферблате. Из-за пояса она неспешно достала кинжал, вытащила его из ножен и с улыбкой (той злой и безжалостной, которая возникает на лицах одних убийц) наклонилась к старику, нависая над лицом жертвы. Он вонял. Смердел. Жженой кожей, ногтями и сгоревшими волосами. Его лицо было изуродовано. И искажено болью. Он захотел что-то шепнуть, однако Эхрад ему не позволила, приложив лезвие холодного металла к его губам, предостерегающе приподняв брови: - Позовешь их, медведей ли, зайцев, хоть всех пчел и воронов, я испепелю их. И весь твой проклятый лес. - предостерегла отшельника лумрен. Ей нравилось это отчаяние в его глазах, поэтому она наслаждалась каждым мигом, водила по его лице ножом, оставляя кровавые следы. Она вертела медленно головой в разные стороны, как бы выбирая лучший ракурс наблюдения. Пламя потихоньку "сошло" с дырявой одежды колдуна. Дом также быстро потух, как и возгорелся (Ллейтах еще нужны были его зелья и книги с ингредиентами), девушка смотрела на старика, а тот моляще мотал головою. И такая лютая неприязнь, такое омерзение он у нее вызвал, что резко занеся кинжал над собой, Эхрад... - Остановись! - Ллейтах даже дернулась от неожиданности, поворачиваясь к кричащему. Не так далеко от них стоял темноволосый юноша и на лице его было смятение, ужас. И такой холод сковал Эхру, что было бы удивительным, если маг не воспользовался ее растерянностью. В то же мгновение подопечная Лорелей летела через поле, больно ударившись об ствол дерева, она упала на землю ничком. Сразу же над ней закружили черные вороны, начали нападать и пытаться проломить ей череп своими острыми клювами. - Она хочет свергнуть короля! - вопил во все полусожженное горло маг. Эхрад вскочила, сбрасывая с себя плащ и, ощутив боль в костях, перевоплотилась в демона. Взлетев в воздух, Эхра извергла огонь на мешающих птиц, и те мертвым обгоревшим грузом попадали. И тут же набросилась на отшельника, вгрызаясь ему в глотку и захлебываясь в его ужасной крови... А он вопил... Кряхтел и странное булькающее всхлипывание периодически раздавалось. Убедившись, что он больше не оживет, Ллейтах выпрямилась и своими желтыми глазами уставилась на юношу. Из-за него она чуть не погибла, из-за него ее план чуть не рухнул. А ее замыслы всегда и обязательно должны сбываться. Эхра в секунду оказалась напротив слуги и прижала его когтистой лапой к стволу дерева. Она уже вот-вот готова была прикончить его, также безжалостно, как и отшельника, но что-то воспротивилось внутри. Наверное, то же, что и сковало в незримые цепи несколько минут назад. Лумрен успокоилась и, отпустив юношу, отошла от него на безопасное расстояние. Снова боль в костях, она менялась и уменьшалась в размерах, вновь превращаясь в хрупкую придворную девушку. Накинув плащ на разорвавшееся в некоторых местах платье, Эхра взмахнула рукой, и дряхлое бездыханное тело объял огонь. Она не отрывала взгляда от темноволосого мальчика, и сделала шаг к нему (при этом предпочитая не нарушать дозволенного пространства). Эхрад тяжело дышала. Ей не верилось, что она попалась с поличным. Но еще больше ей не верилось, что она... она... Не тронула его. - Дернешься - и я убью тебя, - произнесла Ллейтах, а как продолжить дальше - не знала. Произнесла твердо, с жестокостью и непреклонностью, так что у слуги не должно возникнуть сомнений в честности таких слов. Однако... сможет ли она исполнить обещание, если он все-таки побежит? Прочь. Прочь от нее, от зла и мглы. Ведь дотла сгорел колдун, и теперь тьма опустилась на них, поглощая, въедаясь в легкие и разрывая изнутри. Тьма пахла сгоревшей кожей. В воздухе висел неприятный резкий запах паленного. ЕЕ запах. Запах Ее ненависти, ее злости. И Эхра тяжело вдыхала этот приятный и понятный только ей запах. - Ты... расскажешь им, я знаю. Мне придется тебя убить. Ради Них, ради моих неповинных родителей.
where did I go wrong? Имя: Киран Вестер Возраст: 312 лет Принадлежность: полукровка, светлый колдун Сторона: Независимые Дополнительно: шпион Независимых в замке; слуга Барретта Гл.аккаунт: Арти Статус: игрок
Тридцать, тридцать один, тридцать два. Он все продолжал считать свое сердцебиение, которое постепенно замедлялось. Он все продолжал бояться. Он все продолжал молиться, что это чудовище, это существо, которое так искусно обманывало всех и вся, не заметит его. В конце концов, дойдя уже и до сотни, Киран осторожно повернул голову. Женщина уже ушла на несколько метров вперед, аккуратно обходя болота в данный момент. Юноша предостерег свое дыхание, когда так хотелось высказать свое облегчение этим символическим вздохом. Благо, триста лет жизни научили чему-то, например, сдерживанию. И более того, Вестер смог преодолеть свой страх желанием узнать большее, залезть еще глубже в душу леди Ллейхтах, понять, что же ее движет. Мальчик все следовал за ней, прекрасно осознавая, что эта маленькая женщина с уверенным, сильным духом не сможет пощадить его, если он узнает ее тайну. Хотя, предположим, она идет на могилу своих родителей, как такой вариант? Но это же вздор! Почему она такого не сделает при свете дня? Значит, тут что-то другое. Что мрачное, держащее в себе дух ночи. Киран помнил, как видел ее недели назад здесь же, в этом лесу, только тогда не окрашивала луна в голубоватый цвет листья, в цвет мертвых трупов, нет — тогда тут был яркий, слепящий глаза солнечный свет, пробивающийся сквозь листья, как сильный дух человека проходит через все препятствия, чтобы достичь своей цели. И сейчас он этого духа не чувствовал, только темный, темный образ Эхрад и свой - какой-то блекло-серый. А потом загорелось пламя. Киран удивился и замер, наблюдая за Эхрад. Женщина скинула с головы капюшон и, словно с наслаждением, держала руку перед всем этим эпическим зрелищем, повелевая языками огня. Внезапно из дома выбежал старик-отшельник. Вестер не раз слышал о таких людях, которые ушли из мирской жизни, ибо боялись своих даров, того, как их могут использовать — или просто убегали от проблем с политикой Барретта. И вот лумрен швырнула слабого мужчину взмахом руки на землю и приставила к его лицу нож. Киран издалека видел ожоги на его лице, руках, его одежда изрядно подгорело. Ллейтах водила по его носу, глазам, лбу, губам лезвием, с удовлетворением улыбаясь тоненьким линиям крови, сбегающим по лицу к земле. Словно кровавые слезы, но земля их так же, как и миледи, принимала, и Киран зажал рот рукой, отвращенный и преданный жестокостью Эхрад. - Остановись! - вырвалось у него, когда женщина занесла над стариком нож. Он понимал, что мужчина уже не жилец — слишком много крови, слишком серьезные ранения, да и возраст уже давным-давно наверняка перевалил за век. Магия Кирана, возможно, и была достаточно сильной, чтобы помочь, но потом. А сейчас Эхрад бросила на него дикий взгляд, полный удовольствия от боли. Она сощурилась, когда увидела его. Но Киран не побежал. Эхрад отшвырнуло магическим заклинанием к крупному дереву, и Вестер невольно шагнул вперед, протягивая руку помощи. Старик закричал про измену. Ну, спасибо, что тут еще можно сказать. И без этих слов все было прекрасно понятно. Неужели Киран выглядит таким глупым? Но тут же лумрен превратилась в свою дьявольскую, драконью сущность, кинулась на отшельника и переломила ему шею одним укусом. Киран отшатнулся, а потом этот зверь бросился к нему и прижал к деревцу. Ты знаешь, какую силу несут в себе слова? Нет, не те, которые произносит заклинатель. Даже не те, которые говорят короли, приговаривая к смерти человека — в любом случае, в данный список не попадают власть имущие. Если посмотреть на это с другой стороны, то каждое твое слово, сказанное дворянину, имеет свой собственный смысл. Поставишь их как-то не так, с другой интонацией или заменишь синонимом то самое, правильное слово — и ты, может быть, покойник, а может быть, и самый счастливый на всех мирских землях. Кто знает? Ты можешь предположить, что будет, если ты скажешь что-то, но — вдруг, - именно это и приведет тебя к смерти. И Эхрад была власть имущей в данной ситуации. Киран страшился прибегнуть к магии, потому что боялся быть раскрытым, но ведь речь шла о жизни. Он уже приготовился прошептать заклинание, которое бы дало ему магический белый огонь на руке, способный обжечь кожу ящера, но тут Ллейтах его отпустила и съежилась, превращаясь в девушку вновь. Она угрожала ему. Киран хотел засмеяться — не от того, что ей, вероятно, было и не по силам его убить: в конце концов, он не раз попадал в такие передряги и всегда выкручивался, благодаря тому же светлому чародейству и способности перемещать предметы, его удивительному, индивидуальному дару. Нет, он хотел смеяться сквозь слезы не потому. Скорее из-за того, что был так глуп и мог думать о таком монстре, для которого не существовало ничего святого, как об ангеле. Ангеле, который заслуживает уважения, любви и дружбы, которые он был готов ей дать. Ради которых, он, может быть, и спас ее. А теперь она сама убила человека. Убила безжалостно, за какую-то обиду, но удовлетворяя себя каждым мгновением его страданий. Хорошо. Пусть она и его убьет. Но ее это лучше не сделает. - Хорошо, - вопреки всему здравому смыслу, сказал Киран, - убей меня. Но тогда ты никогда не узнаешь, расскажу ли я им. А вдруг нет? Вдруг, мне не раз приходилось держать секреты, зная, что от них зависит моя жизнь? - тяжело дышал Киран, а после своих слов прикусил губу, боясь сказать лишнего, - Подумай. Подумай, хочешь ли ты еще одну — и я знаю, что не вторую, - невинную, и, вероятно, ненужную жертву среди своего списка убитых тобой. Подумай. Я не тороплю. В любом случае, мне когда-нибудь придет конец.
Думаешь, это легко? Сгорать в пламени? В своей собственной агонии ненависти? Нет. Это наказание длиться вечность: во время жизни и после смерти. И Эхрад обрекает себя на бесконечные муки во имя памяти. Думаешь, это просто? Существовать - не жить. Дышать лишь воспоминаниями. Видеть каждый день счастливые семьи и понимать, что ты один в этом мире. Ненависть, так безраздельно и крепко сплетенная с отчаянием. Думаешь, это невозможно? Застелить свое горе пеленой ярости? И, думаешь, без труда можно пронести через года ту память, ту святую и чистую память о родных. Жить идеей. Существовать ради мести. Вбирать в легкие кислород и не ощущать со вздохами счастья и свободы. И бояться... бояться быть понятой, принятой, раскрытой и прощенной. Потому что она не прощает. Ее ненависть непреклонна. И Эхре не ведома жалость и сострадание. Ведь не ведомы, Киран? Ты же не сможешь ей показать другой мир? Мир, где все намного проще, где цвета обретают яркость, где нет черноты, где разрешено прощать. Резкая пронизывающая нутро боль. Не физическая... моральная. Ллейтах смотрела на юношу, и к горло невероятно сильно щипало. Ей хотелось разодрать его, в клочья, как глотку старика, лишь бы не ощущать это странное неприятное чувство. Сожаление. Да-да, оно порою накатывало, завладевая лумрен, но ненадолго. Иногда ей хотелось просто сброситься с крыши замка, или утопиться в озере. Или просто закопать себя заживо и мучиться, умирая за свои грехи. Возможно, она бы встретилась там... далеко, за гранью, с родителями и сестрой. Тогда бы все было иначе. Она обрела бы семью. Тех, кто искренне заботился бы о ней. Кирану не понять. Никому не понять! Эхрад сглатывает, и щекотящее ощущение проходит. Глаза вновь застилает гнев. Как он мог отвлечь ее? Как он мог подвергнуть ее опасности? Как он мог попытаться отдалить ее от ее Памяти?! И сейчас, смотря ему с вызовом в глаза, Эхрад невольно осознавала его схожесть с Лордом... - Что ты натворила, Эхрад?! - воскликнул Лорд, ровно восемьдесят лет назад. Он подбежал к девочке, наклонился к полу и подобрал мертвого голубя. Птица была белоснежной, чистой, невинной. Маленькая алая струйка текла из ее клюва. Тогда Лорд даже расплакался, ужасаясь жестокости своей подопечной. - Зачем, Эхрад?.. - поднял на нее глаза мужчина. Ллйтах ответила дерзко, с презрением. - Она мне мешалась. - девочка сжала пальцы в кулаки, глядя на Лорда, а тот... тот протянул к ней свои руки, обнял, крепко прижимая к себе, и тихо прошептал ей на ухо. - Не позволяй ненависти захватить свое сердце. Не дай жестокости пустить корни в твоей душе. Ллейтах смотрела "сквозь" слугу, и видела... безусловно видела картины из прошлого. Лорда, покрывающего бесчинства и жестокости той, которую пригрел у себя и сделал своею приемной дочерью. Эхре следовало бы полюбить его, принять, забыть злость и жить дальше. ДЫШАТЬ. Не так, как она дышит сегодня, по-другому... немного по-другому. Она пыталась и к Кирану воспылать необоснованной ненавистью, но что-то было не так. Что-то, возможно, часть души, в которую проникли слова Лорда, и которая умела чувствовать сожаление (не сострадание), противилось в ней, отдаваясь пульсацией в висках. Сохрани его, сбереги. Он слишком чист, непорочен. Таких нельзя губить. За таких умирают, но не губят. - Убей меня. - Нет... - неразборчиво прошептала Эхра, отстраняясь от слуги, как от прокаженного. Она - ангел, не дьявол. Она просто любила своих родных, она всего лишь хранит Память о них. Она не убийца. Она ангел. Ангел мести. Юноша говорил так, что не возникало сомнений - он поставил ее в разряд нелюдей, чудовищ в женском обличии. А как бы ни старалась Ллейтах смотреть с толикой агрессии, со злобой, у нее не получалось. Слова слуги возвращали ее в те дни, когда Лорд обнимал ее за плечи и тихо шептал... «Не позволяй ненависти захватить свое сердце. Не дай жестокости пустить корни в твоей душе.» Но она позволила. Она сама впустила ее в себя, взрастила, как растят заботливые мамы ненаглядных чад, и всякий раз с болью вспоминает предостережение Лорда. Киран произнес фразу, вонзившуюся острым кинжалом в обледеневшее сердце Эхры. Именно в ту часть, которая была занята Сожалением. И точно по нему, со всей силою, ударило, буквально разрывая, разбивая. Как защитная реакция организма, так волною накатила злоба. - Ты. Ничего. Не знаешь. - трудно было говорить от завладевших ею негативных эмоций. Она сжала прямо как в детстве пальцы в кулаки, и сделала шаг навстречу Кирану. Считает ее убийцей. Убийцей со стажем... и с огромным списком жертв. Пусть так, пусть этот список умножится в сотню, в тысячу раз, все это будет стоять в противовес ее горю. Баррет и Лорелей отняли у нее способность испытать любовь и нежность. Это ОНИ превратили Эхру в того монстра, о коем говорит Киран. И она отнимет у них все. Точь-в-точь, как они отобрали у нее желание жить, заменив его мечтою отомстить. - Ты расскажешь им, - приподняв подбородок, произнесла Эхрад, - ты сломаешься. И тогда они останутся не отомщенными. Тогда все перестанет иметь значение. Тогда она сама сдастся. Тогда она сама будет подкладывать ветки себе для костра, она сгорит в пламени, хоть уже давно истлела внутри ее душа. Так что, больно будет лишь чуть-чуть. А Ллейтах умеет терпеть. Или она будет драться... до последней капли крови. Одна. Всегда одна. Невольно на глазах проступили слезы. Я одна. Совсем одна... Лумрен мотнула головой, пытаясь отвлечься от мыслей о родителях и сестре, вновь взглянула надменно на Кирана, и вроде отступила от нее на какое-то время скорбь. - Я не позволю тебе все испортить. - Но я не могу погубить тебя. Не знаю почему, просто не могу. Маски Эхры так быстро менялись, что она сама не могла уследить за ними. Ллейтах с некой мольбой покачала головой. - Уходи из Аркалета, не возвращайся...Прошу, чтобы мне не пришлось тебя убивать.
Kieran Wester
where did I go wrong? Имя: Киран Вестер Возраст: 312 лет Принадлежность: полукровка, светлый колдун Сторона: Независимые Дополнительно: шпион Независимых в замке; слуга Барретта Гл.аккаунт: Арти Статус: игрок
Он тараторил, говорил, нес всякую чепуху, разъяснял, боролся за ее другую, светлую сторону, спасал свою жизнь. Киран не хотел причинять ей вред, чтобы убежать самому, а оставить ее знающей его тайну - все равно, что подписать себе смертный приговор. Несмотря на то, что Эхрад была далеко не доверенной короля, какой всегда и всем казалась, ей не составляло труда сдать его. И, вероятно, его сестру. Они и так изрядно поволновались с мэтром Диалре, который никак не мог вытрясти из них правду; и слава богам, но бороться с женщиной, к тому же такой, как Ллейтах - нет. Мальчиков благородного происхождения с детства учат помогать девочкам, но не обижать их. Мужчины помнят об этом, и продолжат ухаживать за женщинами, немного в другой манере, но все же ухаживать. И Вестеру повезло родиться в дворянской семье, а не задворках заброшенной конюшни без отца. Флинт всегда давал ему правила, которые необходимо соблюдать всегда. Это было среди них. А остальные Кирану, к сожалению, пришлось забыть. Именно пришлось, а не хотелось. Потому что они тоже были полезными, их нельзя было оставлять в памяти за закрытыми дверями; впрочем, сейчас не о моральных принципах Кирана. А пока он говорил, все говорил и говорил, Эхрад менялась в лице. Некоторая растерянность и злоба от его появления ушли; хотя нет, она все еще была смятена, никак не могла найти верное решение, как быстрее покончить с таким придурком, который только и делает, что давит на ее нервы. В конце концов, она что-то шепнула и совсем смутилась. Ее глаза рыскали по земле, она вспоминала. Да, Киран это понял совершенно точно: глаза мутные, с бессмысленным взглядом. Он не раз встречал такое у людей. И Эхрад была именно из тех, у кого было легко определить такое состояние. Какой же она вновь выглядела слабой! Если раньше ему хотелось ее жалеть, когда ее глаза наполнялись слезами от наигранного горя или радости, то сейчас от того, что она действительно из-за чего-то задумалась, опечалилась. Он испытал такую сильную жалость, что опустил голову, ранее прижатую к дереву, и подступил к ней на шаг, словно говоря «не бойся, я рядом». Такое Вестер хотел сказать всем, кто умел красиво делать грусть. Разумеется, Лорелей и Барретт в этот список не входили, но какая разница… При дворе было много задерганных ими людей, которые заслужили сострадания. И Ллейтах неожиданно оказалась в их числе, если раньше можно было лишь предполагать, тоскует ли она по своим погибшим родственникам (очевидно, погибшим, поскольку невестой она была знатой и завидной, но ее бы давно выдали замуж, будь у нее родитель), то теперь ее тоска была на лицо. Самому бы Вестеру вспомнить, было ли время, когда он о чем-то не сожалел. Видимо, миледи отказывала себе в таких чувствах, но это не имело значения. Колдун жалел, что он не уберег сестру от той обиды, от той царапины; что вступил в Сопротивление; что пошел в этот чертов замок, где встретил эту чертову демоницу, которая каким-то чертом оказалась именно ей; и, конечно, о том, что никогда не возвращался к родителям, потому что боялся, что они вновь откажут в своей любви. Но когда она сказала, что он ничего не знает, Киран отшатнулся и зарычал ей в ответ: - Это ты ничего не знаешь! Она ничего не знала! Ничего. Она знала его имя, его внешний возраст, который он носил с собой уже многие годы, еще знала то, что у него есть сестра (большой знак вопроса, может, и не знала или не помнила), и то, что он не так давно работает в замке. Киран все глядел на эту женщину, которая никак не могла успокоиться, никак не унимала свою бредовую речь, пока она не заявила, чтобы он уходил. И Вестер резко выдохнул, с воздухом выпуская ярость. - Я не могу, - мотнул головой он, смотря на лес, не желая, чтобы она увидела его слезу. Она не могла увидеть ее, потому что лумрен мгновенно воспользовалась бы его слабостью, минутной, вероятно, но воспользовалась бы. И она бы надавила на его точки. Киран сдержался, - У меня сестра. Она ни в чем не виновата ни перед тобой, ни перед королем. - Эхрад знает, что его сестра намного его младше. Ей требуется руководитель. И Киран сам это понимал, но так же не мог покинуть и свой пост. И он пошел на откровенность, повторяя свои слова. - Ты ничего не знаешь. Не одна твоя семья страдала от злосчастных действий Барретта. Мои родители… Я не помню их лиц и улыбок во многом потому, что Барретт практически убил их жизни. Убил наш род. - тут он внимательно посмотрел на нее, снова делая шаг вперед, - Ты ведь не была бы такой, если бы не он? И я бы не стоял здесь перед тобой, если бы не он. Я бы сейчас давно был бы отцом множества детей, сидел бы в теплом домике и читал сыну сказки.
Отправлено: 27.12.10 23:54. Заголовок: Темнота, тишина и во..
Темнота, тишина и вонь. Его слова, повисшая в воздухе злость. Она проникает в них обоих, она затуманивает разум, как это делает неприятный запах сгоревшей кожи и волос. И во рту омерзительны привкус меди, заржавевшего металла. Время. Что может убивать так медленно, как не время? Что может лететь быстрее и стремительнее всего, как не время? Что может вылечить, как не время? Чего вы можете ждать сильнее, как не определенного срока времени в своей жизни? Эхрад слишком долго ждала того отрезка, в период которого будет возможность отомстить. Она перестала бояться Лорелей и Баррета, они начали вызывать у нее отвращение и смех, она презирает их. Ведь время идет. Меняются люди. Часы сменяют друг друга, как впрочем, и наши взгляды на мир, как и наши увлечения, как мы сами. И порой, нам так хочется сказать тому, кого мы обидели: "Прости меня", но вместо это молчание... И ты словно рыба, ищущая воду на почве, пытаешься словить ртом воздух, однако ни звука не вылетает. Ты просто наслаждаешься тишиной, такой гнетущей тишиной, но не нарушаешь это молчание, считая свое первое слово - слабостью, поражением. Прости меня. В этом слове так много значимого. Прости. Просто прости, забудь о моей оплошности - я же человек, я склонен к ошибкам. Не совершая их, мы перестаем быть теми, кем являемся. И если мы перестанем прощать наших обидчиков, то ненависть и обида сожрет нас изнутри, как цветок тля. Будьте добрее друг к другу. Совершайте ошибки, но понимайте их, принимайте и прощайте. Без этого не будет жизни. Меня. Меня, прости меня, ведь я тот, кто был рядом с тобой столько времени. Меня. Ведь я так хочу вновь жить с мыслью о том, что есть кто-то, к кому я могу прийти и попросить помощи. Что есть кто-то, кому я дорог, кто любит меня. Будь со мной, мы же так нужны друг другу. Прости меня за то, что я был слишком жестоким и помешанным. Прости, стань для меня дочерью. И пусть я не смогу никогда оправдать себя в твоих глазах, я буду пытаться. И если бы Лорелей и Баррет сказали бы... захотели бы... Ллейтах была бы другой. Возможно, она бы простила. И тогда не было бы это заржавевшей боли внутри. Правда, кто из нас скажет подобные слова? Кто из нас сможет выдавить это из себя со всей искренностью и желанием? Существуют ли вообще такие люди? Оскорбить, обидеть, задеть так легко, так просто, что мы не замечаем всей трудности извинений. Мы слово "Прости" выкидываем за ненадобностью. Мы слишком гордые. Мы слишком изменились с течением времени. Время идет. Меняются люди. И вы, короли, изменились и она, ваша подопечная, изменилась. Раньше, быть может, Эхрад боялась их, но никак не уважала. У страха нет уважения. Но теперь... Ведь сроки есть у всего: у любви, у ненависти, у жизни. Вдох. Резкий запах гари выжигает легкие, выжигает в них слова. «Боль». От понимания, что все могло сложиться иначе. И даже не из-за того, что родители были бы живы, а просто из-за желаемых извинений. В детстве Эхра была бы им рада, но сейчас... Она не умеет прощать, не знает, как это делается, и что при этом чувствуешь. Жертвуешь ли собой во имя прощения? Или же грудь раздирает когтями ощущение незаконченности. Слово «Опустошенность». Слово яркое, самое глубокое, самое едкое. Как кислота прожигает легкие, как эта вонь, как запах ее ненависти. Оно как зияющая дыра в грудной клетке, куда все проваливается, не имея возможности расцвести. Наверное, по этой причине Эхрад еще не испытывала влюбленности или нежности по отношению к другому человеку. Только холод. Только беспощадность. «Не знаешь». Они оба ничегошеньки не знают друг о друге. О слуге Ллейтах, так подавно - одно имя и родственную связь с еще одной из служанок. А что же все-таки знает о ней он? Что ее семья умерла? Да, в замке поговаривали о том, что Ллейтх сирота, но вот... - Откуда ты знаешь о Баррете? - с подозрением сощурила глаза Эхра, отходя на шаг назад от Кирана, словно показывая всем свое недоверие ему. Род? С каких пор у простолюдинов есть... целый род? - Да кто ты такой? - вырвалось у Эхрад, вспомни она происшествие с медведем. Но даже не его удивительно знание о злодеянии Баррета уничтожило Эхрад. Его последующие слова, они разъедали толщину ненависти, которой застроила свой внутренний мир девушка. Ты бы не была такой... звучало чересчур жалостливо, с сочувствием, а его-то Эхрад на дух не переносила. Откуда ты можешь знать это, слуга? Что было бы «если»?! Что было бы, если ее сестра и родители выжили, что случилось бы, если Эхрад закрыла бы себе глаза, когда над ее отцом жестоко расправлялись горстка трусов? Остановись. Не говори... Лумрен заткнула уши, но все равно до нее доносились эти обрывистые фразы. - И я бы не стоял здесь перед тобой, если бы не он. - тут-то Эхрад и не выдержала, она резко опустила руки, зло испепеляя взглядом Кирана, и выплюнула следующее с такой яростью, что вот-вот слуга мог бы сгореть под натиском дьявольского гнева. - О, да! Обязательно скажу ему спасибо! - пальцы Ллейтах сжала в кулаки, боль не отрезвляла, наоборот, казалось, что в атмосфере сгущается тьма, и она поглощает, она затягивает, позволяя отпустить все тормоза и поддаться искушению злиться. - Спасибо, Баррет, что отравил всю мою семью! Спасибо, что мучил моего отца у меня на глазах! Иначе бы я не превратилась в бездушн... в безд.. - запал быстро, как оказалось, прошел. Она тяжело дышала, и в памяти всплыл образ улыбающегося папы, протягивающего руки к Эхре и берущего ее себе на руки. Лумрен зашипела, точно как змея, и яд слов распространялся воздушно-капельным путем. - Я прикончу его сына, заставлю давиться собственной кровью, - тупой взгляд был устремлен в землю, чуть в бок. Картины прекрасного будущего сами простилались перед глазами, как наяву. - И его проклятую ведьму. Я заставлю его смотреть на их корчи и муки, а потом выколю ему глаза, - девушка поднесла сжатый кулак к груди, как бы показывая какие и куда она будет наносить удары, - и ровно двенадцать раз. Двенадцать раз я ударю его в сердце кинжалом отца... Вдруг Эхрад вышла из некого транса, она подняла глаза на Кирана, с ужасом осознавая, что только что сказала, быстро развернулась и заторопилась к сожженному отшельнику, рядом с которым валялся выпавший из ее рук нож. Взяв его и убрав в ножны, Эхра подумала, что слишком развязывает ей язык эта черствая ненависть. О каком прощении можно говорить? О каком понимании? Ллейтах вновь подошла медленно к Кирану, страшась то ли спугнуть его, то ли за его ответы. Услышать их было действительно опасливо. Она... Ангел... Та, что влюбляла в себя своей доброжелательной улыбкой, та, что прогнила давно изнутри. Та, которая могла бы быть другой. И также могла бы стать прекрасной матерью многих детей, превратиться в чудесную хранительницу очага, стать любимой женою. А вместо этого... - Нет, я не жалею ни о чем, -только о прощении, - произнесла Эхрад, умалчав о продолжении. Она помотала неуверенно головою, усмехаясь собственным мыслям, и взглянула в глаза слуге. - Потому что я знаю, что Баррет и Лорелей поплатятся за свои деяния.Я заставлю их молить о прощении.
Kieran Wester
where did I go wrong? Имя: Киран Вестер Возраст: 312 лет Принадлежность: полукровка, светлый колдун Сторона: Независимые Дополнительно: шпион Независимых в замке; слуга Барретта Гл.аккаунт: Арти Статус: игрок
Отправлено: 06.01.11 03:07. Заголовок: What if this storm e..
[right]What if this storm ends? And I don't see you As you are now Ever again.[/right]
Кто не знает слово «дом»? Оно ведь такое близкое каждой душе. Ты можешь вернуться туда, сесть на старое, почти развалившееся кресло, вдохнуть глубоко родной, любимый запах готовящейся еды, увидеть знакомые, бесценные лица. Ты ведь можешь, да? Всегда, когда бы тебе не захотелось, ты можешь повернуться назад, распахнуть дверь с ликующей улыбкой, выпить чашку теплого чая, который разольет радость дальше по твоему телу. А вот Киран должен быть давно скитаться по тавернам, наслаждаться всего лишь-то (пусть и горячим) элем, жесткой кроватью, а из любимых лиц видеть лишь сестру, которая сама имела не больше него, разве что еще и веру в лучшее. Но потом все стало хуже. А почему? Почему он лишился своего отчаянного скитальчества, но намного более безопасного, чем житье и работа в замке. Последнее его угнетало. Сгибало, медленно, но упорно убивало в нем все зачатки той слепой веры, которую дала ему сестра. Но, благо, Киран знал слово «дом». Когда-то давно. Дьявол, он уже так много раз вспоминает свое прошлое! Оно ушло, и его стоило бы отпустить, забыть. Простить все грехи тех, которые совершали их по отношению к нему, но он не мог. Вестер не позволял себе расслабиться, он заставлял себя страдать еще больше, каждый день - светлый или мрачный - напоминая себе о том, какие люди бывают злые. И ни в ком нет идеала. Никогда не было и не будет. К тому же, Киран приравнивал всех на себя, а по собственному пониманию себя он был уверен, что далек от прекрасного человека. По крайней мере внешне, по большей мере внутри, где таилась его обида на всех и вся. Кроме сестры. Она никогда не вызывала в нем противоречивых чувств: только заботу, любовь… А большего добра, чем по отношению к Дарлин, он никогда не делал. Ты же знаешь, что такое «боль»? Или же ты отпустил свои страдания, отказался от них, решил, что даром они тебе не нужны? Если так, то ты молодец. Ты герой. Ты чистый человек. И все то зло, обида, которые были в тебе, ушло. Хвала богам, ты правда волевой человек, ты можешь собой гордиться. А вот Кирана боги обделили этим талантом. Ну что же, зато он все равно одаренный человек, просто одаренный бесполезными навыками. Да, он колдун. Да, он умеет исцелять. Черт возьми, он может спасти каждого человека! Он может дать ему силы, сделать моложе, в принципе, вытворить в данном плане все. На Орисе царило бы счастье. Но никто не видит в нем талант, никто не хочет счастья. Все довольны мраком, всем приятно видеть, как умирают люди. Ведь так надо, ведь это правильно. Каждому дан свой срок, и по истечении его наступает окончательная, безбрежная тьма. Но Киран пытается от этого убежать. И что с того, что он выглядит на двадцать с лишним лет? Много ему это дало радости. Да, все принимают его за мальчишку, легкомысленного, вспыльчивого и глупого. Для него это в порядке вещей. Для него в порядке вещей смеяться, лгать и пробовать новые амплуа. Ведь он все еще растет, - так думают многие. Когда Киран в глубине души намного старше, чем многие из тех столетних стариков, которых он встречал. Но никто не видит его душу, его талант, его мысли. Все слепы. Все глупцы. А сейчас ему в лицо плюет его душу эта девчонка, которая верит в правильность жертв других во имя святой себя. Она улыбается, когда убивает человека, она наслаждается убийствами, отказаться от такого удовольствия для нее грешно. Она потеряла видение границ хорошего и плохого, для нее все потемнело. У нее нет веры, если только в себя, что принесло ей цель в жизни. Эхрад боролась за что-то, она жила ради чего-то. Она жила местью, он жил любовью к сестре: вот их главное различие. Он ее боялся, он ее жалел. И он не хотел, чтобы она знала, насколько же хорошо он все равно ее понимает. - Я никто. Моя персона ничего не значит в этом мире по сравнению с твоей, не так ли? Мое имя - пустота, мое лицо - белое пятно, которое можно легко пропустить мимо себя. - Киран мотнул головой, словно не желая это принимать, а потом поднял голову и посмотрел на нее: с достоинством, прекрасно понимая, что она этого не почувствует. Она по-глупому, как маленькая девочка, заткнула уши, не хотела слушать. Эхрад боялась правды. Она не смела смотреть ей в глаза, потому что если бы увидела ее, то оказалась бы в безвыходной ситуации. Ллейтах пришлось бы отказаться от своих целей, которые она так же скоро озвучила. Разумеется. Она, как это не странно, оказалась среди лютых врагов короля, живущих под его носом, но он был слеп. Ее душа была просто-напросто за тем же занавесом. Как же они были похожи. Она скрывала себя: жестокую, упорную, по-настоящему не_равнодушную, по-настоящему заботливую о тех, которых убил один человек. Он скрывал себя, но отличного от нее: сильного, благоразумного старика. И тем не менее, их тайны сближали их. Только Эхрад об этом пока не знала. Сейчас было не время говорить о нем, время для нее. Реальной нее. И когда она вспылила, он вскинул голову, посмотрел на нее свысока, снова подступая к ней. Потом она замолчала. Минута тишины: для морального воздействия. И слова, слова, которые, как он надеется, правильные. - Барретт не делает различий между семьями. Для него твои... близкие - ничто по сравнению с ним. Но… я не понимаю. Он убил отца и брата. Неужели ты думаешь, что смерть его сына его особенно затронет? А смерть ведьмы? - он говорил на ее языке, обзывал людей так, как в другом разговоре бы не назвал, зная, что это на нее повлияет. Она внимательно на него посмотрела. Киран опустил взгляд. - Быть может, я тоже жажду его смерти. Быть может, я в замке лишь ради этого. Ты об этом не думала? - Вестер бросил на нее вопросительный взгляд, - Но это лишь вероятность. Мне абсолютно все равно на смерть этого исчадия ада, я не в списке его поклонников. Мне нужны деньги, я работаю в замке. А моя месть отложена. Когда-нибудь он за все заплатит, я это точно знаю. Но не от твоей руки. Я не позволю тебе убить остатки тебя - чистой, доброй. Ты не должна. Ведь ради чего ты будешь жить потом, когда убьешь их? Киран положил руку ей на плечо, попытался улыбнуться и позволил ладони отпустить ее хрупкое плечо. Она даже не представляла, насколько они похожи. Даже не пыталась.
Отправлено: 21.01.11 21:22. Заголовок: I'll seek you ou..
[right]I'll seek you out Flay you alive One more word and you won't survive<\/u><\/a>[/right] Ангелы всегда берегут сны хороших людей. Плохие же мучаются от кошмаров. Эхрад мучилась, а Киран?.. Ллейтах надрывала горло в воплях, от которых холодела кровь у слуг, у стражи, у всех, до чьих ушей доходил ее крик. Крик умирающей души в теле обмана, в теле девы. Эхре снились мертвые люди. Снились ее родители и сестра. Снилось, как они восстают из пепла, как они приходят в замок и забирают ее в ад за то, что она затянула с отмщением. Ее мучает бессонница, ей не до совести, не до бодрости и трезвости мысли. Эхрад слишком устала от своих же снов, от яда, который струится вместо крови в ее венах. Она источает отраву, а никто этого не замечает. Все заняты, всем плевать, все увлечены, все верят внешности. А из-за их веры страдает лучшее в Ллейтах, все светлое и чистое, что осталось в ней, трепетно сохраненное с раннего детства. Но теперь на свете появился человек, который знает ее. Лишь маленькую частичку, но знает. Темную, жестокую, мстительную. Слуга теперь знает. И есть два пути: убить и тем самым заставить замолчать навсегда... или дать шанс. Возможность даже самой себе, просто потому, что трудно жить совершенно одной, прикидываться и врать. Ведь однажды Эхрад утонет в собственной лжи и уже не будет дороги обратно, дороги к реальности. Киран и впрямь - жалкая мошка. На что он вообще способен? Расскажет и обвинит Эхру в измене. Она - подопечная с юного возраста, он - всего лишь слуга. Ее слово против слова простолюдина. Эти мысли успокаивали девушку. Дыхание стало ровным, дрожь в руках унялась и першение в горле тоже прошло. Она выпрямилась, подняла гордо голову и стала слушать юношу. Она выслушала, не перебив ни разу, выслушала всю тираду и молчала. Только когда он сказал про то, чего не позволит ей сделать... точнее про то, что же все-таки ее поступок сотворит с ней, Эхра сощурилась, плотно сжав губы. Он ее не знает. Совершенно, как он может говорить о том, во что верит, но чего не видел на самом деле? Доброта? Чистота? Он ее с кем-то определенно путает... Однако больно укололо где-то в области груди. Там, слева... Он, юноша, стоящий перед демоницей, был уверен в том, что внутри Ллейтах все также чиста и непорочна, как все о ней думают. И почему-то Эхре начало казаться, что он со своими добрыми глазами растопит любой лед, даже лед в ее сердце. Он уже потихоньку начал это делать, сам того не замечая. - Ты не можешь знать, - помотала головой брюнетка, с недоверием глядя на Кирана. Она прохрипела это так тихо, что слуга вряд ли ее мог расслышать. Ты не можешь знать, хотелось повторить. Громче, реже. Ты не можешь знать, на что она способна, какая она на самом деле и чем все же живет. У тебя есть сестра, Эхра ее помнит. Очень милая, такая же невинная душой, как и ты. Становится даже как-то стыдно и совестно поганить твою ауру грязью своей ненависти и своих грехов. Но от следующей фразы Кирана сердце (или кусок льда, расположенный на месте мышцы) непроизвольно сжало, словно загнало в тиски невидимая сила слов. ЕГО слов, правды. Эхрад сглотнула и моргнула, не веря воим ушам. Он словно считывал ее: говорил то, что мучило ее подсознание, говорил о ее самых потаенных страхах, озвучивая их и тем самым приводя в действие, как часовой механизм, что неминуемо приведет к летальному исходу после двенадцатого удара курантов. У нас еще есть время. У нее еще есть время, правда, Киран? - Убирайся. - проскрежетала девушка, смотря на слугу исподлобья. Ее пальцы сжались в кулаки, она больно, до крови, прикусила себе нижнюю губу. Но и теплая струйка, стекающая по подбородку, не отвлекла Эхру от главной задачи - заставить Кирана бежать отсюда. Спасаться, замолчать, сгинуть с ее глаз, оставив захлебываться в духовной нищете. И не сметь! Не сметь говорить о возможном спасении! Ллейтах знала (интуиция, шестое чувство: стоит ему остаться, стоит открыть свой рот, произнести еще пару-тройку напутствий, как она точно сойдет с ума. Он разбивал все выстроенные ею барьеры, рушил все планы, потому... Эхра трясется от гнева. Потому что со смертью Баррета и его семьи ей больше не за чем будет жить. Вестер вновь приоткрыл рот, чтобы что-то сказать (или вздохнуть), но Ллейтах, зажмурившись, вдруг звопила во все горло: - ПРОЧЬ! - раз. два. три. четыре. Она открывает глаза и видит его неспешно уходящего, ускользающего во тьму. Эхрад ощутила заметную слабость в ногах, они дрогнули, подогнулись и девушка упала на землю, прикрывая одной рукой лицо, а другой упираясь в холодную почву. Где-то неподалеку земля впитывала кровь отшельника. Через какое-то время Эхра поднимется и пройдет к хижине, забрав с собой все стоящие вещи: яды, книги, амулеты... но пока... Я не позволю тебе убить остатки тебя - чистой, доброй. Она не должна. Почему?.. Ведь ради чего ты будешь жить потом, когда убьешь их?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
